Рецензия на произведение Срезал

Интерес к личности и судьбе В. Шукшина, широкое признание его книг и фильмов обусловлены тесной, кровной связью личной судьбы писателя и судеб его героев.

В его искусстве так причудливо переплелась жизнь самого ху­дожника и созданий его фантазии, что и не разобрать, кто там взывает к человечности – писатель Шукшин или персонаж рас­сказа.

Со времен Ломоносова русская деревня рождала много смекали­стых, умных и деятельных, очень серьезно относящихся к жизни и искусству людей. Они прославили Землю Русскую, овладели высо­тами мировой науки и культуры, но навсегда оставались верными своей “малой родине”. Известна целая плеяда писателей: В. Аста­фьев, В, Белов, В. Распутин, в судьбе которых соединилась духов­ная память народа и общечеловеческая культура.

Василий Шукшин начинал с рассказов о земляках, бесхитрост­ных и безыскусных. Но уже в самом начале обнаружил новые возможности в изображении человека, сумел в частном увидеть общее. Сборник “Сельские жители” – начало. Не только творческого пу­ти, но и большой темы – любви к родине, деревне.

И в то время, когда некоторые критики упорно причисляли Шукшина к “деревенщикам”, писатель задумывался не только о деревне и о городе – о России, о русском национальном характере.

Но вот что странно: при всевозможных противоречиях в оценке разных ге­роев Шукшина критики прямо-таки единогласны в понимании Гле­ба Капустина. Или так уж прост, ясен этот Глеб Капустин? На пер­вый взгляд – да.

Глеб Капустин – белобрысый мужик сорока лет, “начитанный и ехидный”. Мужики специально водят его к разным приезжим знаменитостям, чтобы он их “срезал”. Зачем это мужикам? Да вот получают же они какое-то удовольствие от того, что их деревен­ский, свой, может срезать любого приезжего, ученого!.. “Срезал” он и очередного “знатного” гостя, некоего кандидата наук Журав­лева.

Между ними состоялся разговор. И важно в нем то, что Глеб Капустин понимает Журавлева, а вот Глеб для кандидата – абсолютная загадка. Капустин понимает, что кандидату никак нельзя ударить лицом в грязь перед земляками. И тот будет упорствовать или многозначительно посмеиваться, когда речь пойдет о вопро­сах, которые он вроде и не обязан знать.

Кандидату достается крепко…

Борьба шла на равных: кандидат посчитал Глеба дураком, Ка­пустин же точно сумел схватить главное в Журавлеве – самонаде­янность – и “срезал” его перед мужиками.

Капустин сам объяснил свою особенность;

И еще:

Глеб не прост, как вообще неоднозначны герои Шукшина, но он жесток, а “жестокость никто, никогда, нигде не любил еще”, заме­чает автор, хотя некоторые суждения Глеба небезосновательны.

В этом небольшом анализе я вовсе не Глеба хотела оправдать, а показать, что кандидат Журавлев оказывается все-таки не на высо­те. И мне показалось это очевидным, заложенным в тексте. Стал бы истинный интеллигент откровенно и снисходительно посмеива­ться над Глебом, а потом довольно грубо “тыкать” ему?

Это – неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется – для созвучия – “под­петь” могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса: “Что есть правда?”, гордость… И – сострадание судьбе народа.

Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке – он интеллигент. Но и это не все.

Интел­лигент знает, что интеллигентность – не Самоцель”.

Лев Толстой говорил:

Движущими силами в произведениях Шукшина являются не внешние события, сюжет у него только повод, чтобы начать разго­вор. Потом повод “исчезает”, и “начинает говорить душа, муд­рость”, ум, чувство… Все чаще герои Шукшина задумываются над основами бытия, все чаще обращаются к так называемым “вечным вопросам”.

И остаются с нами слова В. Шукшина:

С этим жил, в это верил, это проповедовал Василий Шукшин. С этим и будем жить!