Концепция Дюркгейма
Понятие аномии ввел в научный оборот в конце 19 в. француз Э. Дюркгейм, а превратил в хорошо разработанную научную теорию в 20 в. американец Р. Мертон.
Оба они связывали аномию с отклоняющимся, девиантным поведением, но корни его прослеживали в устройстве общества, а именно в институциональных нарушениях. Таким образом, ненормальное поведение человека выступало у них всего лишь следствием, а деформация общества – причиной.
Биографическая справка
Дюркгейм (Durkheim) Эмиль (1858 – 1917) – великий французский социолог, философ, антрополог и педагог. Род. На востоке Франции в г. Эпинале в семье потомственного раввина.
Отец – небогатый торговец, мать – просвещенная женщина, влюбленная в философию и изящные искусства. С ранних лет его готовили к профессии священника, воспитывали на незыблемых нравственных принципах и в 13 лет он даже прошел иудейскую конфирмацию.
Но затем последовал резкий поворот в судьбе. Биографы отмечают, что определенное влияние оказала его школьная учительница-католичка.
Короткое время он увлекался мистицизмом, но и в нем скоро разуверился. Вероятно, Дюркгейма уже тогда привлекала в религии не доктрина, а социальная, нравственная и антропологическая сторона.
Получив начальное образование в College d’Epinal в своем городе, среднее – в Lycee Louis-le-Grand, Дюркгейм в 1879 г. поступает в известную на весь мир Высшую Нормальную школу в Париже (Ecole Normale), где одновременно с ним (но поступили на год раньше) обучаются знаменитый философ Анри Бергсон и выдающийся деятель социалистического движения Жан Жорес, с которым Дюркгейм поддерживал дружеские отношения. Известный психолог Пьер Жане учился с ним в одном классе.
Из профессоров Нормальной школы наибольшее влияние на формирование взглядов будущего социолога оказали видные ученые: историк Ф.де Куланж и философ Э. Бутру.
Среди студентов пользовался большим уважением и выделялся серьезностью, ранней зрелостью мысли и любовью к теоретическим спорам, за что товарищи прозвали его “метафизиком”. Тем не менее, в официальной табели успеваемости выпускников Дюркгейм стоял в конце списка.
Окончив в 1882 г. Нормальную школу, Дюркгейм в течение нескольких лет преподавал философию в провинциальных лицеях. В 1885-1886 годах он побывал в научной командировке в Германии, где познакомился с состоянием исследований и преподавания философии и социальных наук.
Особенно сильное впечатление на него произвело знакомство с выдающимся психологом и философом В. Вундтом, основателем первой в мире лаборатории экспериментальной психологии. В 1887 г. Дюркгейм был назначен преподавателем “социальной науки и педагогики” на филологическом факультете Бордоского университета.
Там же в 1896 г. он возглавил кафедру “социальной науки” – по существу, первую кафедру социологии во Франции. С 1898 по 1913 гг. Дюркгейм руководил изданием журнала “Социологический ежегодник” (L’Annee sociologique).
Сотрудники журнала образовали научное сообщество, получившее название “Французская социологическая школа”.
С 1902 г. Дюркгейм преподавал в Сорбоне, где возглавил кафедру “науки о воспитании”, впоследствии переименованную в кафедру “науки о воспитании и социологии”. Дюркгейм был блестящим оратором, и его лекции пользовались большим успехом.
Они отличались строго научным, ясным стилем изложения и в то же время носили характер своего рода социологических проповедей.
Детство, юность и молодость воспитали в Дюркгейме любовь к трем вещам, которую он пронес через всю жизнь и отразил в своем учении, а именно к религии, социализму и коллективной солидарности.
Доходило до того, что социальную реальность он понимал как моральный порядок, хотя часто маскировал эту формулу другими словами.
Будучи человеком долга, Дюркгейм постоянно стремился соединить в своей жизни принципы профессиональной и гражданской этики, которые послужили одним из главных предметов его научных исследований.
Моральным, религиозным и общественным пафосом проникнуты всего социологические изыскания.
Можно смело утверждать, что три важнейших раздела его учения, т.е. история механической и органической солидарности, эмпирико-статистическое исследование самоубийства и социология религии, являли собой не что иное как изучение под разными углами одной и той же фундаментальной темы – морального порядка в обществе.
Понятие аномии он ввел в научный оборот для того, чтобы показать, в каких случаях этот порядок разрушается (полностью или частично) и какие формы принимает разрушительный процесс.
Три области жизни, но два основные формы аномии были предложены французским социологом, а именно аномические формы разделения труда и аномические формы самоубийства.
Об аномии в религиозной сфере Дюркгейм так ничего и не сказал. Видимо, это та область, которая не подвержена и в принципе не может подвергаться нравственной коррозии. Религия и есть сама мораль либо ее высший источник.
Если уж и он подвергнется аномии, то человеческое общество в принципе существовать не сможет. Таким образом, аномия в любой сфере общества – это трагедия, аномия в сфере религии – катастрофа.
Он так и утверждал: абсолютная аномия, или полное отчуждение от нравственных норм, фактически невозможны потому, что общество, по определению, есть нормативная система. Если люди не подчиняются одним норма, то это означает, что они подчиняются в этот момент другим.
Конкретные общества и социальные группы различаются степенью аномии. Дюркгейм считает, что в обществах есть социальные группы, отличающиеся внутренней дисциплинированностью по самим условиям своей жизни.
С детства приученные к воздержанию и умеренности, эти люди с гораздо меньшим напряжением воли могут перетерпеть новые лишения. Аномия свойственна современному российскому обществу: значительная часть населения, не привыкшая к конкуренции и плюрализму, воспринимает происходящие в обществе события как нарастающий хаос и анархию.
В.А. Парыгина (1995) отмечает, что в условиях рынка традиционные нормы регламентированного поведения не действуют, а новые образцы инновационного поведения не освоены.
Небольшой ее уровень даже полезен, так как чрезмерная занормированность поведения равносильны интеллектуальной зашоренности, шагистике, сверхдисциплинированности.
Социальные нормы превращаются в карающий меч, который общество применяет, где надо и где не надо. В некоторых обществах малейшие отступления от традиций, не говоря уже о серьезных проступках, сурово карались.
Все находилось под контролем: длина волос, форма одежды, манеры поведения. Так поступали правители древней Спарты в V веке до н.э. и советские партийные органы в XX веке.
Примеров сверхнормативности во все времена было предостаточно. В Китае нормы пропитали буквально все поры общества, поэтому здесь в норму и соответствующую ей ценность возводятся такие явления, которые в других странах никак не нормированы.
Французы – люди очень правильные, обладающие несколько застывшими образом мышления и строгими нормами поведения. Со времен Наполеона они обожают вводить разнообразные неписаные правила – причем, чем жестче, тем лучше – в этикет, моду, этику, дипломатию, искусство, литературу и юриспруденцию.
Они свято верят в то, что называют le droit (право, закон), полагая, что все основное в жизни должно делаться по правилам, в нужное время и в нужном месте.
Небольшие отступления от жестких правил привносят в общество или группу элементы гибкости и демократичности. Они нужны сообществу, чтобы оно, имея большой диапазон свободы, могли быстро реагировать на изменение окружающей среды и приспосабливаться к ним.
Вредной оказывается чрезмерная концентрация отклонений. Если нарушение или несоблюдение социальным норм становится массовым явлением, обществу грозит великая опасность. Под угрозу тогда поставлено самое дорогое.
Что есть у человеческого общества как социального организма – солидарность. Носителем солидарности, цементирующую людей, выступает коллективное сознание, творцом этой солидарности является мораль, а источником морали служит религия.
Такой выглядит иерархия высших ценностей и социологических категорий у французского мыслителя, с детства усвоившего главную заповедь: научное познание должно быть нравственным, пропитанным моральными ценностями.
Изучая эволюцию человеческого общества, Э. Дюркгейм столкнулся с особым феноменом, который он назвал коллективным сознанием. Французский социолог подразумевал под ним <совокупность верований и чувств, общих, в среднем, членам одного и того же общества, которая и образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь>.
Собственная жизнь, определенная система указывают здесь на онтологический статус коллективного сознания. Оно имеет особую, <отдельную реальность>. Иначе говоря, существует объективно, независимо от нашей воли и сознания, хотя такую реальность нельзя ни сфотографировать, ни измерить каким-либо физическим прибором.
Коллективное создание представляет для общества особую и предпочтительную ценность. Если общие верования, дорогие каждому идеалы и традиции оказываются под угрозой, то все сообща берутся за их охрану. Общие ценности и чувства могут разрушаться в результате нашествия врагов или преступлений самих соотечественников.
Оскорбление общих верований как тягчайшее преступление карается особенно сильно. Так коллектив защищает себя от посягательств агрессивной личности, не считающейся с законами и обычаями, обретая в этой борьбе еще большее единство.
Чем больше коллективное сознание как своеобразный голос общественной совести регламентирует социальную жизнь общества, тем теснее и крепче связь индивида с группой. Аномия свидетельствует о нарастающей угрозе – заболевании общественного организма.
Вначале она напоминает незначительное затемнение на рентгеновском снимке, а затем, разрастаясь, превращается в патологию, несущую необратимую гибель.
Центральная проблема творчества Э.Дюркгейма – социальная солидарность. К чему бы он ни обращался – к проблемам типологии обществ или к выявлению социальных факторов самоубийства, к изучению общественного разделения труда или раскрытию роли религии и сущности ритуалов, – везде его постоянно занимает одно: что заставляет людей сплачиваться воедино, притягиваться друг к другу, а что разъединяет их?
Он даже создал учение о двух формах социальной солидарности – механической и органической, а силой, движущей общество от низшей ступени к высшей, от одной формы солидарности к другой, у него выступает разделение общественного труда.
Индивиды, связанные трудовыми функциями в единую систему общественных отношений, становятся уже не просто носителями профессиональных ролей, но и социально зрелыми личностями.
Ведь группа, коллектив действуют и чувствуют совершенно иначе, учил Дюркгейм, чем сделали бы это отдельные, разрозненные индивиды.
Вовсе неслучайно первый раз Дюркгейм заговорил об аномии именно при подготовке своей докторской диссертации, превратившейся позже в серьезную научную монографию – книгу <О разделении общественного труда> (1893).
Проследив историческую эволюцию двух нормальных форм разделения общественного труда, механической и органической, Дюркгейм тут же анализирует их антиподов – <ненормальные> формы: аномию (отсутствие законности и порядка), социальное неравенство, рутинизацию труда, деградацию рабочей силы, классовые конфликты.
Аномия возникает на стадии органической солидарности, т.е. в современном обществе, при двух условиях:
1) серьезных экономических кризисах, когда правительство неспособно регулировать поведение рынка при помощи выработанных правил игры и законодательства;
2) серьезных социальных конфликтах или/и противоречиях, в частности, между трудом и капиталом.
Аномия здесь трактуется Дюркгеймом как отсутствие между органами общества (институтами, сферами, сегментами) регулируемых отношений. При этом он полагал, что аномия в сфере торговли и индустриальных отношений носит хронический характер.
Позже Э.Дюркгейм активно изучал проблемы преступности, семейной неустойчивости, социальной дезорганизации, социальных патологий, социального контроля, социальной интеграции. Эти понятия составляют тот концептуальный круг, который родственными узами связан с аномией.
